Балоран клацнул пастью, схватив лишь пустоту. Алый дракон проводил взглядом стремительно взлетающую Сапфиру на мгновение невольно прищурив янтарные глаза, ослепленный солнечным светом. Он видел два выхода из сложившейся ситуации: либо оставить синюю драконессу наедине с ее недовольством, либо нагнать, схватить и наказать. Первое казалось логичнее и проще, но в тоже время скучнее. А Балоран устал от скуки и одиночества, которые стали его верными компаньенками. Алый легко оттолкнулся задними лапами, отрываясь от земли.
Когда на тебе нет ни седла, ни Всадника, то взлеты были куда легче, а полеты раскованнее, но все эти чувства меркли на фоне той эйфории, что испытываешь в унисон с человеком, покоряющим небо, а Бал любил ощущать эмоции Морзана, когда они рассекают небеса, потому что для него, Балорана, полеты перестали искриться первозданной красотой. Все меркло, если дракон тосковал по Алому Всаднику.
Мощные взмахи крыльев помогали с завидной скоростью набирать высоту, в то время, как юркое тело легкой драконессы уже спускалось вниз, выдыхая небольшой столп пламени, который прокатился по спине алого дракона, озаряя рубиновым и без того кровавую чешую. После драконесса кинула провокационную фразу и была такова.
Балоран с поразительной стремительностью взмыл вверх, провожая огненным взглядом сапфировую чешую в утробу остроконечных скал с их извилистыми лабиринтами, предназначенные лишь для тех драконов, кто способен быстро ориентироваться и легко маневрировать. Алый сосредоточенно нахмурился. Да, Сапфира была хороша, если дело касалось пряток, но ведь Балоран - истинный охотник. Он мастер в нахождении тех, кто отчаянно пытается скрыться, и чем тщательнее прячешься, тем свирепее жажда найти... и убить.
Балоран поднялся высоко в небо, а после, замедлив скорость до нуля, на мгновение завис в воздухе; далее, как и предполагает маневр, тело начало клониться вниз, напоминая движение колокольного маятника. Алой вспышкой дракон на высокой скорости полетел вниз, делая несколько полных оборотов вокруг своей горизонтальной оси; не успев приблизиться к скалам, Балоран сгруппировался, через силу раскрывая крылья, которые придавило высокое давление, а после выдохнул столп пламени, чтобы горячие, восходящие потоки заполнили перепонки крыльев и подняли его на безопасное расстояние от острых скал.
После напряженных маневров в крыльях с облегчением воцарился штиль, и Балоран принялся парить, ловя морской муссон. Он и сам не знал зачем именно проделал все эти движения в воздушном пространстве, не имея для этого особой причины: то ли ему хотелось доказать самому себе, что он достаточно профессионален в полете, то ли что-то доказать Сапфире, возможно, и то и другое одновременно. И все же лучше полетов ему давалось извергать пламя, к этой стихии у дракона буквально лежал талант, даже его огненная чешуя говорила о том, что он рожден извергать пламя смертоноснее огнедышащих гор-вулканов. Бал не только мог невероятно долго поддерживать мощь ревущего пламени, но и придавал ему форму, и иное назначение нежели разрушение. Как, например, сейчас при полете.
Дракон спустился ниже, лавируя между выступающими из вод скалами; резко разворачивая корпус, он, чтобы вписаться в тонкий просвет между ними, наклонил тело на девяносто градусов, скользя краем крыла по водной глади. Проскочив в между скалами, Балоран быстро вернул горизонтальное положение полету, снова набирая высоту. Он помнил: синие чешуйки блистали где-то здесь, когда наблюдал за Сапфирой с высоты.
Балоран приоткрыл пасть, жадно вдыхая морской воздух. Запахи касались верхнего неба, усиливаясь в разы. Вокруг царил горько-соленый аромат моря, гнилых водорослей и горячего песка, также пахло птицами, раскаленными камнями и тонкий шлейф зелени крался откуда-то с острова. На мгновение Балу показалось, что он потерял след Сапфиры, что его очень расстроило, но вдруг он все-таки почувствовал ее, пролетая мимо очередной пещеры.
"Нашел!", - в мыслях обрадовался он, все-таки драконессу выследить тяжелее, чем глупую лань: Сапфиру ступает по небу. Балоран аккуратно приземлился на каменный карниз перед входом в пещеру, который разделяла каменная перегородка на два.
Сердце застучало чуточку быстрее. О это прекрасное чувство, когда загоняешь свою добычу в тупик, при этом оставляя ей тщетные надежды на побег. В этот раз Балоран решил не давать даже того света в конце туннеля, который оказывается факелом на стене тупика. Он решил действовать радикальнее. К тому же сегодня Сапфира навеяла ему одну замечательную идея, подняв сгустки сажи, и Балорану хотелось отблагодарить ее, дав шанс стать первой жертвой его потенциального оружия.
Дракон раскрыл крылья, закрывая оба прохода разом. Сквозь красные перепонки алый свет заливал пещеру, казалось, что там бушует пламя... Грудь Балорана засияла красным, когда пламя всколыхнулось в нутре; оно покатилось по горлу, и, когда огонь уже готов был освободиться, Алый резко погасил его, почувствовав болезненное жжение в горле, а после, задыхаясь собственным дымом, быстро выдохнул его, заполняя пространство пещеры.
Балоран закашлялся, выплевывая последние сгустки серого дамы. После ему захотелось ворваться в пещеру и пустить кровь наглой драконессы, но рацио понимало, что это не лучшая идея, не только потому, что за этим последует отвратительное наказание, но и потому, что дракону не хотелось задохнуться в собственном дыме.
А потому Алый оглядел каменный отвес, заметив пару неустойчивых валунов. Он знал, что нужно лишь нажать в нужном месте, и сила рычага все сделает за тебя. Балоран быстро нащупал слабое место, но не рассчитав силу, пустил в движение слишком страшную мощь скал. Камни один за другим принялись скатываться в утробу пещеры, но последней каплей стал страшный обвал. Слой старого камня не выдержал, поддавшись искусственному влиянию Бала. Дракон попытался перенаправить сходящий пласт, но был практически бессилен против воли природы. Он мог улететь, что и требовал разум, но некий порыв, который Балоран так и не смог истолковать про себя, заставил его броситься в цитадель пещеры, которая в следующие мгновения превратилась в ловушку. Громогласный гул камней прекратился, но пыль вместе с дымом все еще заполняли просторы пещеры.
Балоран, качая головой и пытаясь прийти в себя после оглушительного шума, с трудом поднялся, чувствуя как ноет избитое камнями крыло. В пещере повис кромешный мрак и лишь трещины между чешуей, как всегда горели алым.
Янтарные глаза, мерцающие во мраке, медленно заскользили по сводам пещеры. Почему он оказался здесь? Неужели почувствовал ответственность за свои поступки? На него это не похоже.
А может Балоран настолько ненавидел одиночество, что не могу кому-то другому позволить страдать им один на один.
