День был издевательски солнечным, а Илирия все такой-же блистательной для тех мрачных новостей, что добрались до Ордена Всадников. Гальбаторикс, сбежавший после нескольких убийств, что до последнего не хотели ему причислять, кражи новорожденного дракона и затем долгого затишья, объявился вновь, не прикрыто, дерзко. Впервые за века, душу Оромиса окутала тьма. Ведь по правую руку обезумевшего Всадника стоял ни кто иной, как его собственный ученик. Конечно, эльф знал, что Морзан и Гальбаторикс сбежали вместе, но он до последнего надеялся, что пути этих двоих разойдутся. Однако нет. Совет буквально взбесился, каждый пытался обвинить другого в случившемся. Когда Золотой Всадник деликатно напомнил, что предупреждал на счет нестабильного состояния юного Аргетлама, ему столь же деликатно указали на то, что именно его ученик стал правой рукой новоиспеченного предателя. Это был очень подлый удар. Оромис до этого никогда не совершал ошибок, а теперь первая его обретала угрожающие масштабы. Всадник беззвучно ступал по коридорам, погруженный в свои мрачные мысли. Теперь ему всюду чудилось, что каждый за его спиной перешептывается о том, что Золотой Всадник, один из лучших и блестящих своего поколения, почетный член Ордена и мудрый Мастер, воспитал предателя. У учителей Гальбаторикса еще было оправдание: юноша сошел с ума, потеряв самое дорогое в жизни, а вот у Оромиса не было подобных отговорок, его ученик, хоть и был вспыльчив, пребывал в здравом уме.
Эльф остановился у одной из колон, образующих арку и устало к ней прислонился, остекленевшим взглядом смотря во внутренний сад. Он пытался прорваться сквозь чернильные разводы, захватывающие его память, чтобы вспомнить, мог ли он что-либо сделать, мог ли остановить Морзана, или же наоборот, спровоцировать. Теперь ему параноидально казалось, что любой их разговор мог посадить семя раздора. Бунтарские взгляды Морзана не были такими уж темными, но вот его зависть к младшему ученику всегда настораживала, однако эльф никогда не винил в этом ни себя, ни уж тем более Брома. Одно было ясно. Алый Всадник хотел, чтобы весь мир был для него открыт и подвластен, чтобы не было правил. Что ж, видимо, это то, что Гальбаторикс пообещал ему и Балорану. Гвльбаторикс с ранних лет умел зачаровывать, будто змея. Все наставники души в нем не чаяли, он заводил друзей и располагал к себе, буквально излучая харизму. Не удивительно, что Морзан ему поверил. А сколько еще поверит?
Эльф так и стоял, прислонившись к колонне. Он пытался оценить то положение, в котором они все находятся.

Всадник услышал тихие мягкие шаги, но не обратил внимание. Мало ли кто мог проходить по этим галереям, а ему так не хотелось возвращаться из глубин своего сознания к реальности. Даже не смотря на то, что реальность казалась куда приветливее, чем его собственные мысли. Он вдруг вспомнил их с Морзаном разговор. Один из последних, перед тем как Морзан исчез. Оромис задумался, а был ли его ученик на тот момент знаком с Гальбаториксом? Скорее всего нет, ведь тогда бы Морзан был бы удовлетворен обещаниями безумца. Неужели он, Оромис, совершил ошибку в этот период? Однако что он мог сделать? Алый уже успел стать полноценным Шуртугалом, эльф просто не имел права постоянно пасти его или заставлять находиться неподалеку.
Тут пелена сознания подернулась рябью, вызванной призывом из вне. Оромис медленно повернул голову и обнаружил, что рядом с ним стоит молодая эльфийка, и явно что-то от него хочет. Он внимательно посмотрел на Всадницу. Да, он явно ее знал. По крайней мере он считал ее эбритхиля своим хорошим другом.
- Да хранят тебя звезды, - ответил Оромис, сократив приветствие, и слегка склонив голову, - Формора, верно? Внимательно слушаю тебя, дитя.
Он подозревал, что она, как и многие другие, обеспокоена слухами о Гальбаториксе, и если он обычно избегал подобных разговоров, успев устать от них в первые дни, то к Форморе он испытывал доверие, ведь она была ученицей его друга, а сам Оромис помнил ее в ученические годы, да и у Ордена она была на хорошем счету. Эльф постарался сдержанно, но приветливо улыбнуться, чтобы она не думала, что он не в настроении разговаривать.

Даже молодая Всадница, всегда отличавшаяся тактичностью и должным воспитанием была столь неравнодушна к событиям, что тоже захотела от Оромиса ответов. Он понимал, что не должен винить ее в этом, ведь судьба Ордена - их общая судьба, поэтому неравнодушие истинно верная реакция на происходящее.
Золотой Всадник сцепил пальцы вместе и немного склонил голову вправо, словно заинтересованная птица. Он старался звучать с присущим ему достоинством, еще не хватало, чтобы эта тема с предателями заставляла его выглядеть жалко. Он был равным, среди лучших, так пусть же даже самые юные Всадники будут уверены в этом.
- Пусть тема неприятна, она от этого не перестает быть крайне важной, - эльф слегка нахмурил брови, - Я не учил Гальбаторикса, но знаю, как велик его талант к магическому искусству. Однако у каждого из нас есть свой предел. Если Гальбаторикс и Морзан так открыто заявили о себе, значит на их стороне появились сильные союзники, либо же, они нашли источник силы достаточно мощный, чтобы не бояться самого Враиля.
Оромис помолчал, думая о том, не слишком ли много своих предположений раскрывает эльфийке:
- Либо же, ими движет желание этих союзников найти, а это значит, им есть, что предложить. Так или иначе, годы затишья они явно чем-то занимались, усердно скрываясь от нас. Я думаю, что тебе также интересно, каковы способности Морзана и его дракона. Так вот, Морзан ничем не сильнее другого Всадника-человека, однако ему всегда помогала его упертость и желание быть сильнее других. Возможно, он не так силен в магии, как, допустим, я, но вот в поединке на мечах он действительно опасен. Балоран также не станет щадить врага, а это воистину опасно. - Оромис вновь замолчал, отведя взгляд на внутренний сад. Чувство тревоги не оставляло его:
- Однако, сейчас мы не можем судить о их силе адекватно. Ведь прошли годы и неизвестно, что они могут теперь. Однако предателей всего трое, если не считать дракона Гальбаторикса, что не выбирал себе такой судьбы. В честном бою они обречены.
Всаднику очень хотелось бы успокоить всех вокруг, что предатели не опасны, но вот только это было бы ложью. Они действительно не знали, в чем подвох. К тому же, эти убитые из под тишка Старейшины, заманенные хитростью. Гальбаторикс был хитер и красноречив, это было его главное оружие, но стал бы он давать обещания на пустом месте? Как бы хорошо ты ни говорил, а пустышку понял бы даже самый доверчивый и недалекий.